Родиной танкостроения, появившегося и быстро развивавшегося в ходе Первой мировой войны, зачастую называют Великобританию. Мало кто знает, что первые реалистичные проекты вездеходной бронированной машины на гусеничном ходу, оснащенной артиллерийским и пулеметным вооружением, появились в России.

Проект Василия Менделеева

Еще в декабре 1911 года свой проект представил в военное ведомство инженер В.Д. Менделеев – сын знаменитого химика Д.И. Менделеева.

Здесь уместно совершить краткий экскурс в техники. Начнем с того, что гусеница – важнейшая деталь любого танка – впервые появилась на берегу Волги, в Саратовской губернии.

Уроженец села Никольского Вольского уезда крестьянин Федор Абрамович Блинов еще в 1878 году запатентовал «вагон с бесконечными рельсами для перевозки грузов по шоссейным и проселочным дорогам». Эта конструкция стала первоосновой гусеничного движителя. А талантливый ученик Блинова Яков Васильевич Мамин в 1903 году спроектировал двигатель внутреннего сгорания, работавший на тяжелом топливе. Фактически он создал танковый мотор. Эти изобретения использовал морской инженер Василий Менделеев, когда начал свои работы над проектом первого в мире танка.

От своего великого отца Василий Дмитриевич унаследовал пытливость ума и склонность к изобретательству, что и предопределило его жизненный путь. Окончив в 1906 году кораблестроительное отделение Кронштадтского морского инженерного училища, он с 1908 по 1916 год трудился на Балтийском и Невском судостроительных заводах. Хотя специализацией его стали двигатели, он выступил главным конструктором двух конкурсных проектов подводных лодок, руководил разработкой минного заградителя и буксирных пароходов. Сконструированная Менделеевым морская мина оригинальной конструкции также была принята на вооружение и вскоре сыграла важную роль в морской защите Петрограда от нападений кайзеровского флота. Наконец, Василий Дмитриевич предложил вентиляционное устройство для спасательного погружающегося понтона.

Но как у даровитого кораблестроителя родилась идея создать защищенный броней вездеход для вооруженной борьбы на сухопутье? Этого мы не знаем.

Но не подлежит сомнению, что, наблюдая за политикой ведущих держав, изобретатель предвидел возникновение большой войны и, соответственно, задумывался, как повысить боевую мощь армии своего Отечества.

И не его вина, что предложенный им проект бронированной машины сначала пылился в столе клерка Военного министерства, а затем стал достоянием английской разведки…

До нашего времени дошли чертежи двух вариантов менделеевского танка, скрупулезно сделанные Василием Дмитриевичем расчеты и подробная объяснительная записка, в которой изобретатель доказывал осуществимость своего проекта. Придуманную машину он предполагал вооружить 120-миллиметровой (затем 127-миллиметровой) морской пушкой, помещенной в носовой части броневого корпуса, и пулеметом, установленным в башенке, которая поднималась и опускалась с помощью пневматического привода, а также вращалась на 360 градусов.

Во второй модификации конструктор увеличил количество пулеметов до двух. К орудию полагался 51 артиллерийский выстрел, которые были размещены в боевом отделении.

Менделеев предусмотрел мощную броневую защиту корпуса машины: в лобовой части толщиной в 150 мм, а по бортам и на корме – в 100 мм. Спроектированный им двигатель внутреннего сгорания мощностью 250 л. с. позволял развивать скорость до 24 км/час. Экипаж должен был состоять из 8 человек.

Российский изобретатель предвосхитил важнейшие технические решения, которые были реализованы спустя десятилетия. Так, бензиновые баки Менделеев расположил в кормовой части машины над днищем, в изолированных отсеках. Коробку передач он спроектировал по типу автомобильной, с четырьмя передачами для движения вперед и одной передачей заднего хода.

Предполагалось использование пневматической регулируемой подвески. Она обеспечивала изменение клиренса (расстояния между грунтом и днищем корпуса) от максимального значения до нуля и возможность работы в двух режимах (блокированной и независимой подвески). Это изобретение позволяло танку двигаться с полуопущенным корпусом, а при необходимости прекращать движение и полностью опускать корпус на грунт.

По мысли изобретателя, полное или частичное опускание броневого корпуса защитило бы от вражеского огня наиболее уязвимый компонент машины - ходовую часть.

Посадка корпуса на грунт нужна была еще и для того, чтобы разгрузить гусеничный движитель от вредных нагрузок, возникающих при стрельбе из пушки. За рубежом идея опускания корпуса бронетехники на грунт была реализована лишь в 1942 году в немецкой 600-миллиметровой тяжелой самоходной мортире «Тор». В Великобритании пневматические подвески появились в некоторых образцах авиадесантных танков («Тетрарх» и «Гарри Гопкинс») лишь под занавес Второй мировой войны.

Вообще, Менделеев стремился везде, где только возможно, использовать сжатый воздух для облегчения управления танком. Василий Дмитриевич задумал применить пневматические сервоприводы для главного фрикциона, коробки передач и механизма поворота пулеметной башни. Он разработал и систему пневматической механизации подачи орудийных выстрелов, позволявшую вести стрельбу в достаточно высоком темпе. Пневматика использовалась им и для регулировки натяжения гусениц. Все пневмоустройства обеспечивались необходимым количеством сжатого воздуха благодаря специальному компрессору, который постоянно подзаряжался от двигателя.

Для переброски танка на большие расстояния Менделеев предлагал использовать специальное устройство, позволявшее устанавливать машину на железнодорожные рельсы и передвигаться своим ходом или с помощью паровоза. Автор проекта писал: «Приспособленность машины перемещаться вдоль железнодорожного пути существенно необходима для нее, потому что если имеющиеся понтонные и шоссейные мосты не выдерживают ее веса (он должен был доходить до 170 тонн. – А. П.), то остаются железнодорожные, которые ее вес вполне выдерживают и габарит которых больше габаритов машины».

Наконец, в танке Менделеева были предусмотрены четыре поста управления, которые позволяли любому из членов экипажа, в случае ранения или гибели водителя, управлять движением машины.

Вместе с тем неуязвимость и колоссальная огневая мощь была оплачена поистине запредельным весом машины. А в сочетании с довольно узкими гусеницами это «обрекало» танк на низкую скорость и малую проходимость. Изобретение Менделеева фактически представляло собой прообраз сверхтяжёлой САУ, которую можно было бы использовать для разрушения крепостей и обороны побережий: черноморского и Финского залива. Несмотря на все сложности, этот проект вполне могли воплотить в жизнь кораблестроители Петрограда. Правда, стоимость постройки одной такой машины приближалась к стоимости подводной лодки, что, возможно, и послужило причиной холодного отношения к проекту военного ведомства. Очевидно, сказалось и отсутствие у Менделеева влиятельных покровителей...

Тем не менее, проект танка, предложенный Менделеевым, во многом являлся революционным для своего времени. Многие идеи и конструкторские решения, заложенные в нём, увидели свет десятилетия спустя. Но в Военном министерстве проект, увы, отвергли, посчитав нереальным. Зато некоторые из новаторских идей Менделеева впоследствии использовали германские и английские танкостроители…

Танк Николая Лебеденко

Эта модель, известная также под названиями «Нетопырь», «Летучая мышь» (за внешнее сходство), «Мамонт», «Мастодонт» и «Танк Лебеденко», представляла собой бронированное передвижное боевое устройство, разработанное инженером капитаном Николаем Лебеденко в России в 1914-1915 годах. В разработке ее принимали участие также известный ученый Н. Жуковский и его племянники, Б. Стечкин и А. Микулин. Строго говоря, танком этот объект не являлся, а представлял собой колесную бронированную боевую машину, причем самую крупную из когда-либо построенных…

Проект машины отличался оригинальностью и амбициозностью. По воспоминаниям самого Лебеденко, на идею этой машины его натолкнули среднеазиатские повозки-арбы, которые, благодаря колёсам большого диаметра, с легкостью преодолевают ухабы и канавы.

Поэтому, в отличие от «классических» танков, использующих гусеничный движитель, Царь-танк был колёсной машиной и по конструкции напоминал сильно увеличенный орудийный лафет. Два огромных спицевых передних колеса имели диаметр примерно 9 м, задний же каток был гораздо меньше, около 1,5 м. Верхняя неподвижная пулемётная рубка была поднята над землёй примерно на 8 м. Т-образный коробчатый корпус имел ширину 12 м, на выступающих за плоскости колёс крайних точках корпуса были установлены спонсоны с пулемётами, по одному с каждой стороны (предполагалась также возможность установки пушек). Под днищем планировалась установка дополнительной пулеметной башни. Проектная скорость передвижения машины составляла 17 км/час.

Парадокс заключается в том, что при всей необычности, сложности и огромных размерах машины Лебеденко сумел пробить свой проект. Машина получила одобрение в ряде инстанций, но окончательно дело решила аудиенция у императора, во время которой Лебеденко подарил государю заводную деревянную модель машины с двигателем на базе граммофонной пружины.

По воспоминаниям придворных, Николай II и Лебеденко битых полчаса «аки дети малые» ползали по полу, проверяя модель в гонках по комнате. Игрушка резво бегала по ковру и легко преодолевала даже стопки из двух-трех пухлых томов «Свода законов Российской империи».
Восхищенный машиной, император распорядился немедленно открыть финансирование проекта.

Работы под высочайшим патронажем шли быстро - вскоре была изготовлена в металле и с конца весны 1915 года скрытно собиралась в лесу под Дмитровом первая модель. 27 августа того же года начались ее ходовые испытания. Применение больших колёс способствовало повышенной проходимости - машина валила нетонкие березы как спички. Однако задний каток, в силу слишком малых размеров и неверного распределения всего веса, почти сразу после начала испытаний стал увязать в мягком грунте. И предельно большие колёса не могли вытащить его, несмотря на применение мощнейшей по тем временам двигательной установки, состоявшей из двух трофейных моторов «Майбах» по 240 л. с. каждый (куда более мощных, чем на других танках Первой мировой войны).

Испытания показали и значительную уязвимость машины (прежде всего, незащищенных массивных колес), от артиллерийского огня, особенно от фугасных снарядов. Поэтому приемная комиссия дала отрицательное заключение, и проект был свернут, тем более что оказались безуспешными и все последующие попытки хотя бы сдвинуть увязший «Царь-танк» с места…

Вплоть до 1917 года танк стоял под охраной на месте испытаний, но затем из-за начавшихся политических катаклизмов о машине забыли и больше не вспоминали. Опытно-конструкторские работы больше не проводились, а сюрреалистическая махина еще долго ржавела в лесу, на месте испытаний, пока в 1923 году ее не разобрали на металлолом...

«Царь-танк», появись он на фронте, мог стать мощнейшим психологическим , вызывая у противника настоящую панику…

Капитан Лебеденко верил, что с его машиной можно в одночасье опрокинуть немецкий фронт и решительно склонить чашу весов на нашу сторону. И как знать, если бы «Царь-танки» (хотя бы несколько машин!) были введены в Луцкий (Брусиловский) прорыв летом 1916-го, Австро-Венгрия вполне могла бы досрочно выйти из войны, поставив в крайне тяжелое положение Германию.

В Музее-заповеднике «Дмитровский кремль» и доныне хранится миниатюрная модель «Царь-танка» – та самая, которой восхитился император. Сохранилась и фотография 1915 года. Любопытно, что люди, стоящие на танковой броне, кажутся в сравнении с габаритами опытной модели просто букашками. И сегодня представляется почти невероятным, как при тогдашнем уровне техники эту махину сумели по частям скрытно вывезти в лес, и там собрать, запустить, испытать…

Недавно энтузиасты из исследовательского общества «Космопоиск», которое по всей стране охотится за уфологическими и историческими сенсациями, в ходе экспедиции по чащобам Дмитровского района обследовали т.н. «лес танка», легенду о котором местные жители передавали из поколения в поколение, и действительно, нашли там некоторые следы присутствия сооружения Николая Лебеденко…

«Вездеход» Пороховщикова

В самом начале Великой войны, в августе 1914 года, мастер Русско-Балтийского машиностроительного завода в Риге Александр Пороховщиков тоже обратился в ставку Верховного главнокомандующего с оригинальным проектом быстроходной боевой гусеничной машины для движения по бездорожью. 9 января 1915 года на приёме у начальника снабжений Северо-Западного фронта генерала Данилова изобретатель представил чертежи и смету постройки боевой машины, которую он назвал «Вездеход».

Предварительные расчеты Пороховщикова пришлись по душе военному руководству, поскольку кроме высокой проходимости изобретатель обещал обеспечить еще и плавучесть машины. Проект одобрили, на постройку опытного образца «Вездехода» были ассигнованы требуемые 9660 рублей 72 копейки.

Уже 18 мая 1915 года Пороховщиков испытал свою машину в пробеге по хорошей дороге на гусенице, её скорость достигала 25 км/час (такой скоростью вначале не обладали ни английские, ни французские танки). Официальная демонстрация «Вездехода» состоялась 20 июля 1915 года.

Управление машиной осуществлялось за счет размещенных у бортов двух поворотных рулевых колес. В танке Пороховщикова для поворота впервые были установлены бортовые фрикционы - механизмы, которые в дальнейшем стали устанавливать на большинстве танков.

По твердому грунту танк шел, опираясь на колеса и на ведущий барабан, а на мягком грунте переходил на гусеничную ленту, то есть имел комбинированный колесно-гусеничный движитель. Это опережало достижения британского танкостроения по меньшей мере на несколько лет.

Пороховщиков сделал корпус танка водонепроницаемым, вследствие чего он мог легко преодолевать водные преграды. В отличие от чрезмерно громоздких моделей Менделеева и Лебеденко, машина Пороховщикова была значительно компактней: 3,6 м в длину, 2 м в ширину, 1, 5 м в высоту (без башни). Окончательный вес ее предполагался в пределах всего 4 тонн, экипаж - 1 человек. «Вездеход» оснащался пулеметом и должен был иметь противопульное бронирование.

Пороховщиков предложил и уникальную броню собственной разработки: «Броня представляет собою комбинацию из упругих и жестких слоев металла и особых вязких и упругих прокладок». Особое значение имела дешевизна его брони, возможность гнуть и варить ее.

На очередном испытании 29 декабря 1916 года танк Пороховщикова достиг на шоссе исключительно высокой скорости – 40 вёрст в час.

Тем не менее, зимой 1916/17 годов военное ведомство прекратило финансирование работ Пороховщикова. Официальной причиной называлось существенное (двукратное) превышение сметы расходов: всего было истрачено 18090 рублей. Военное ведомство додумалось… обязать талантливого конструктора вернуть в казну деньги, выделенные на постройку машины (!), а единственный ее образец сдать на вечное хранение в Главное Военно-техническое управление…

Но, думается, подлинная причина прекращения работ над перспективной моделью была отнюдь не финансовая.

Коварные «союзники» – англичане и французы – ревниво следили за успехами нарождающегося российского танкостроения и сделали все возможное, чтобы Русская армия, уже определенная влиятельными англосаксонскими и иными кругами на заклание, не усилилась в назначенном на весну – лето 1917 года генеральном наступлении отечественными танками.

А они, как мы видим, значительно превосходили по многим параметрам британские машины, которые стали поступать на вооружение с осени 1916 года…

Известно, кстати, что чертежи «Вездехода» Пороховщикова попали в Англию и легли в основу новых образцов английских танков. Во всяком случае, подозрительная схожесть формы корпуса «Вездехода» и британского танка Mk I говорит, как минимум, о детальном знакомстве заморских танкостроителей с русским проектом…

В кровавой смуте и хаосе Гражданской войны сгинули все три талантливых инженера: и Менделеев, рано умерший от тифа, и Лебеденко с Пороховщиковым, чьи дальнейшие судьбы до конца так и не выяснены. Правда, помощники Пороховщикова оставили заметный след в советской науке: академик Микулин прославился как конструктор авиационных двигателей, академик Стечкин плодотворно работал в области гидроаэродинамики.

Надо сказать, что печальная судьба изобретений первых русских танкостроителей во многом объясняется тем, что в ту эпоху не существовало (по крайней мере, в России) не только устоявшихся канонов проектирования сухопутных боевых машин на гусеничных движителях, но и вообще их концепции как таковой. Этим отчасти объясняется тот факт, что, например, проект Лебеденко, получивший августейшее одобрение и доведенный до ходовых испытаний, в тяжёлой обстановке мировой войны стал очевидно провальным…

Однако нельзя отрицать, что эти проекты стали важными вехами в истории российского и мирового танкостроения. Высочайшая конструкторская культура, исключительная добросовестность и тщательность, с которой были разработаны все три модели, а также заложенные в них в большом количестве оригинальные и прогрессивные идеи делают честь русской технической мысли и подчёркивают непреходящие заслуги авторов-россиян в развитии мирового военно-технического прогресса.

Символом отечественной военной мощи в XX веке принято считать танковые войска. Но так было не всегда. В годы Первой мировой войны, еще до массового появления на фронтах танков, Россия уже состоялась как великая «броневая держава».

Неудачи русской армии принято списывать на «техническую отсталость» и «косность чиновников», однако что касается бронетехники - в этой области мы всегда были на лидирующих позициях.

Во время Великой войны русские бронеавтомобили не уступали по качеству лучшим английским образцам, а бронепоезда вообще не имели себе равных. Технические решения, применявшиеся при их изготовлении, надолго обогнали свое время.

Бронечасти русской армии комплектовались самыми грамотными солдатами. Многие из них были добровольцами. Именно поэтому команды бронепоездов и бронеавтомобилей практически не поддавались разложению и революционной агитации и до самого конца войны оставались наиболее боеспособными подразделениями русской армии.

Новая книга ведущего специалиста по истории бронетехники Максима Коломийца посвящена истории, вооружению, организации и боевому применению отечественных бронечастей в годы Первой мировой войны.

Еще одной интересной машиной, изготовленной в России в годы Первой мировой войны, являлся танк Лебеденко. Он упоминается практически во всех трудах по истории отечественного танкостроения, причем зачастую с громкими (но не существовавшими на самом деле) названиями: «Царь-танк», «Нетопырь», «Мастодонт». Как и в случае с «Вездеходом», история этой машины за много лет обросла множеством домыслов и легенд.

Проектирование колесной боевой машины изобретатель Николай Николаевич Лебеденко (иногда в литературе его называют капитаном, что не соответствует действительности) начал в 1916 году. Предполагалось, что при массе 35–40 т она сможет развивать скорость до 15–17 км/ч. Машину предполагалось спроектировать в виде гигантского орудийного лафета с диаметром колес 9 м. Считалось, что при таких параметрах она без труда будет преодолевать окопы, стенки и другие препятствия.

К сожалению, о самом Лебеденко удалось найти мало сведений. Известно, что он имел свою собственную приватную (то есть частную) лабораторию, которая находилась в Москве, в особняке на Садово-Кудринской улице. В 1914 году Лебеденко взялся за проектирование бомбосбрасывателя для самолетов «Илья Муромец», выполнял он и другие заказы военного ведомства. Известно, что Лебеденко хорошо знал профессора Н. Жуковского - они познакомились еще до войны, на XII съезде естествоиспытателей и врачей, где Жуковский был председателем, а Лебеденко секретарем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда последнему понадобилась помощь, Жуковский не только не отказал, но и рекомендовал для этого своих племянников - студентов Московского Императорского технического училища (ныне Московский Государственный технический университет имени Баумана) Б. Стечкина (впоследствии известный конструктор авиационных двигателей) и А. Микулина (впоследствии академик, видный ученый в области аэромеханики и теплотехники).

Танк Лебеденко, общий вид (ЦМВС).

Средства на постройку своей машины Лебеденко решил искать не у военных - возможно, он предполагал, что это будет непросто, и дело может не выгореть), а у Союза земских городов. Не исключено, что этот шаг был обусловлен знакомством председателя Союза князя Львова с профессором Жуковским, хотя, быть может, были и какие-то другие причины. Но факт остается фактом - танк Лебеденко НИКОГДА не рассматривался Главным военно-техническим управлением, его изготовление велось без контроля военного ведомства.

После проведения предварительных расчетов Лебеденко, Микулин и Стечкин изготовили деревянную модель машины с 30-сантиметровыми никелированными колесами и приводом от граммофонной пружины. Помещенную в шикарный ларец из красного дерева ее продемонстрировали князю Львову, через которого Лебеденко добился Высочайшей аудиенции. Модель произвела на Николая II благоприятное впечатление: на полу в кабинете императора она «легко преодолевала „препятствия“, взбираясь на толстые тома „Свода законов Российской империи“». Николай II попросил оставить ему модель и распорядился открыть финансирование проекта. В результате, на изготовление боевой машины Союз земских городов выделил немалую по тому времени сумму - 210 000 рублей.

Изготовление танка началось в конце 1916 года, при этом сборка деталей велась отдельными секциями - именно так предполагалось делать на фронте. Секции собирались в Москве, в манеже у Хамовнических казарм, а сборку самой машины решили вести недалеко от Дмитрова, у железнодорожной станции Орудьево. Здесь были построены деревянные бараки и специальные помосты, оборудована мастерская.

Сборку машины удалось завершить лишь в августе 1917 года, так как при изготовлении ряда деталей возникли проблемы технического и технологического характера. Собранный танк поражал своими размерами. Он имел корпус, склепанный из 6 мм неброневой стали (по терминологии того времени - котельного железа) на каркасе из металлического профиля. Каждое 9-метровое ходовое колесо приводилось в движение от отдельного двигателя «Майбах» мощностью 240 (по другим данным 210) л.с. при 2500 об/мин. Моторы были сняты с подбитого немецкого дирижабля «Цеппелин» (скорее всего с «Цеппелина» L-38, который 29 декабря 1916 года совершил вынужденную посадку в Курляндии). Колесо со спицами, рассчитанное на прочность Жуковским, имело тавровое сечение. К боковым полкам тавра, обитым деревянными досками, при помощи железнодорожной рессоры прижимались два катка с автомобильными покрышками, которые, вращаясь навстречу друг другу, за счет трения проворачивали ходовое колесо. Передача вращения от вала двигателя на катки осуществлялась через шестеренчатые конические пары. Заднее колесо меньшего диаметра, опиравшееся на хвостовую станину, могло поворачиваться на специальном шарнире, но не было управляемым. Поворот всей машины осуществлялся за счет разной скорости вращения ходовых колес при помощи увеличения или уменьшения оборотов двигателей.

Что касается вооружения машины, то точных сведений о нем обнаружить не удалось (есть упоминания о нескольких пулеметах и двух орудиях без указания калибра). Его предполагалось установить в бортовых спонсонах и башне, размещенной в центральной части (башня не вращалась).

Испытания, проведенные в августе 1917 года, показали низкую скорость движения машины, неудобство управления и плохую проходимость - заднее поворотное колесо застревало, требовалось увеличить его диаметр. Кроме того, фрикционная передача на ходовые колеса оказалась неэффективной, когда колеса застревали или намокали - шины при этом проскальзывали. К тому же выяснилось, что мощности установленных двигателей для такой массивной машины явно недостаточно.

Дорабатывать свою машину Лебеденко не стал, и осенью 1917 года уехал в Америку, так и не представив отчет о количестве израсходованных на постройку своего танка денег.

В большинстве публикаций об этой боевой машине, как правило, говориться о том, что она совершила всего одну поездку и, сломав березу, застряла, после чего испытания прекратили. Однако, как следует из документов, танк Лебеденко испытывался и при советской власти. Так, 23 февраля 1919 года Главное броневое управление Народного комиссариата по военным и морским делам направило в Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной Армии следующий доклад:

«По справкам, наведенным в Комитете по делам изобретений ВСНХ (Высший совет народного хозяйства. - Прим. автора ), танк H. H. Лебеденко обладает следующими свойствами:

1). Броня легко пробиваема навылет (1/4 дм. котельное железо);

2). Третье колесо на хоботе мало размером, что вызывает большое удельное давление и неизбежное застревание;

3). Вес танка колоссален - 2400 пудов (38 400 кг), и никакой мост (кроме железнодорожного) его не выдержит;

4). Передача движения фрикционная - для такой грузной конструкции неприменима;

Танк Лебеденко, вид слева. Размер машины можно представить, сопоставив с фигурками стоящих рядом людей (ЦМВС).

5). Скорость, которую удалось достигнуть Комитетом по делам изобретений ВСНХ при испытании этого танка, достигала всего 3 версты в час.

В настоящее время танк и подступы к нему засыпаны снегом на большое расстояние. Главное броневое управление полагает танк H. H. Лебеденко небоеспособным и не подлежащим использованию для боевых задач ввиду указанных свойств его, а затрату на раскопки танка для испытания его непроизводительными, что усугубляется еще тем обстоятельством, что он, несомненно, заржавел.

Колесный танк Лебеденко

Разработчик: Лебеденко
Год начала работ: 1914
Год постройки первого прототипа: 1915
Причина завершения работ: бесперспективноть проекта колёсного танка.

Боевую машину конструкции Лебеденко можно справедливо считать первым в мире высококолесным танком, идея создания которых стала популярна в 1920-е гг. По всей видимости, начальный проект созрел ещё в 1914 году, причем на мысль сделать танк с огромными колесами его натолкнули азиатские арбы, которые без труда преодолевали широкие канавы. Правда тогда у Лебеденко не было конструкторской бригады с квалифицированными специалистами, без помощи которых его реализация была невозможна. В течении нескольких месяцев талантливому русскому изобретателю удалось привлечь на свою сторону Б.Стечкина, а затем и А.Микулина. Последнему было сделано открытое предложение “Согласны ли Вы разработать чертежи изобретенной мной машины! При помощи таких машин в одну ночь будет совершен прорыв всего германского фронта, и Россия выиграет войну…”. Отказаться от столь авантюрной, и в то же время интересной затеи Микулин не счел необходимым.

Колесный танк было решено сделать в виде огромного орудийного лафета. Два передних колеса со спицами имели тавровое сечение и диаметр 9 метров – столь большие размеры обуславливались тем, что данной машине предстояло преодолевать широкие рвы и окопы, а также высокие вертикальные стенки. К полкам тавра, покрытым древесиной, посредством железнодорожной рессоры прижимались два обрезиненных катка (автомобильных колеса), которые, вращаясь навстречу друг другу, проворачивали за счет трения ходовое колесо. Катки связывались с валом двигателя через конические шестеренчатые пары. В случае заклинивания ходового колеса на каком-либо препятствии катки, пробуксовывая по ободу, выполняли функцию предохранительной муфты. Управление по курсу производилось при помощи задней направляющей тележки, на которую опиралась хвостовая станина. Задний каток состоявший из трех роликов диаметром 1,5 метра, являлся ведущим. Ролики имел привод от двух высокооборотных двигателей Maybach, развивавших мощность 240 л.с. при 2500 об\мин. Эти моторы были сняты со сбитого в 1914 году немецкого “цеппелина” и вместе с разработанными Микулиным силовой передачей предполагались для установки на танк.

Корпус танка, благодаря стараниям Лебеденко, стремившегося обеспечить максимальную огневую мощь, приобрел выраженную крестообразную форму при виде спереди. В его верхней и нижней частях располагались цилиндрические башни, где предполагалось размещение 8-10 пулеметов “максим”, при этом верхняя башня была поднята на высоту 8 метров и одновременно выполняла функцию обзорной рубки. По бокам были выполнены два спонсона с 37-мм (по другим данным – 76,2-мм) пушками, с углами обстрела порядка 180 градусов.

По проекту бронирование корпуса составляло 5-7 мм, башен – по 8 мм. Впрочем, эти показатели вскоре пришлось изменить. Максимальная расчетная скорость танка составляла до 16,8 км\ч (то есть 28 метров в минуту, что для машины таких размеров очень неплохой показатель), среднетехническая — 10 км\ч, запас хода – порядка 60 км.

Благодаря своим связям в высшем обществе Лебеденко удалось заручиться поддержкой князя Львова и добиться аудиенции у императора. Специально сделанная для демонстрационных целей модель в масштабе 1:30 возымела на Николая II большой эффект – в течении получаса император и изобретатель ползали по полу, умиляясь как уменьшенная копия танка без особого труда переползает через разбросанные на полу тома “Сводов законов Российской Империи”. После этого было отдано распоряжение о выделении средств и открытии счета на финансировании проекта. Большую часть расходов взяли на себя “Союз городов” и ГВТУ.

Кстати, название “Нетопырь” эта машина получила за то, что при переноске за задние колёса она напоминала летучую мышь со сложенными крыльями, свесившуюся под потолком. Также танк Лебеденко называли “Мастодонтом”, из-за его колоссальных размеров, а вот название “Царь-танк” появилось уже после революции.

Сборка деталей машины проводилась в манеже у Хамовнических казарм, а колеса изготавливались недалеко от Дмитрова. После этого узлы и агрегаты танка перевезли в дмитровский лес у станции Орудьево в 60 км от Москвы. Здесь расчистили монтажную площадку, обнесли колючей проволокой, подвели узкоколейную дорогу. Монтаж осуществлялся в режиме строжайшей секретности и охрану участка постоянно несли казачьи разъезды.

Процесс производства не обошелся без неприятностей. Из-за острого дефицита броневой стали вместо предполагаемых проектом 5-7 мм бронелистов пришлось использовать 8-10 мм. Конечно, это повышало защищенность танка, но его масса возрастала с 45 до 60 тонн.

Танк начали собирать в конце июля 1915 года посекционно, подобно тому, как это предполагалось сделать на фронте. Сборку “Нетопыря” завершили в августе и в присутствии представителей армии приступили к его ходовым испытаниям. Подробности этих событий неоднократно описывались в различных источниках, различаются только сведения о наличии вооружения (есть все основания полагать, что танк получил две 37-мм пушки и два пулеметова, но без боезапаса).

Очевидно не доверяя свой детище “посторонним” механикам место водителя занял Микулин, а Стечкин выполнявший роль моториста, запустил двигатели. Машина двинулась по деревянному настилу под аплодисменты и крики “ура” собравшихся внизу людей. Попавшаяся на пути береза тут же была сломана, что отчасти подтвердило расчеты конструкторов о “вездеходности” их танка. Однако радоваться было рано – как только настил кончился “Нетопырь” смог проехать по мягкому грунту около 10 метров, после чего задний каток крепко увяз в попавшейся неглубокой яме. Как ни старались Стечкин и Микулин мощности “майбахов” явно не хватало. Последующие попытки вытащить “Нетопыря” оказались безрезультатными в виду большой массы танка. Понимая, что проект терпит крах, группа Лебеденко сошлась во мнении, что для колесного танка требуются моторы мощностью не менее 300 л.с. За разработку нового 2-тактного двигателя, названного АБМС, снова взялись Стечкин и Микулин. На средства военного ведомства и с помощью фирмы “От и Везер” им удалось собрать один опытный экземпляр. Его испытания, проведенные в 1916 году, оказались далеко не обнадеживающими – после 1,5 минут работы двигатель вышел из строя из-за деформации шатунов и корпуса. Стало очевидно, что для отработки перспективного мотора понадобиться слишком много времени, а осенью 1916 г. пришли первые известия о боевом применении британских ромбовидных танков, боевая эффективность которых оценивалась тогда намного выше, чем у танка Лебеденко.

К этому моменту военное ведомство радикально изменило своё отношение к “Нетопырю”, отказавшись от его дальнейшего финансирования. Тут Лебеденко “припомнили” все недостатки его танка, касавшиеся прежде всего ходовой части. И вправду, при попадании снаряда в спицы и, что ещё хуже, в ступицу колеса, машина оказывалась полностью обездвиженной. Сделать это было проще, учитывая мизерную скорость передвижения “Нетопыря” по полю боя и его огромные размеры. Кроме этого, даже 10-мм бронирование не защищало экипаж и двигатели от снарядов любого калибра. Конечно, можно было бы нарастить броню, установить на главные колеса сплошные диски, а диаметр и ширину заднего катка увеличить, но заниматься этими вопросами военные посчитали излишним.

Существует также мнение, что проект танка Лебеденко считался заранее провальным и построен он был только для того, чтобы доказать полную несостоятельность будущих танков, как боевых машин. Якобы это делалось в интересах британской разведки, стремившейся оставить Россию в техническом отношении на втором плане, но никаких документов по этому вопросу до сих пор не найдено.

Что касается “Нетопыря”, то единственный образец вплоть до февральской революции находился под охраной. После осложнения политической обстановки в бывшей Российской Империи новая власть окончательно перестала интересоваться гигантским танком, не принесшим ничего, кроме траты денег. В таких условиях продолжать работы над заведомо бесперспективной машиной не имело смысла и “Нетопырь”, оставшийся в подмосковном лесу, ещё несколько лет простоял без дела. Местные жители постепенно растаскивали машину по частям, пока в 1923 году не последовало распоряжение разобрать танк на металлолом. Вроде бы на этом историю танка Лебеденко можно было бы закончить, однако…

Несколько лет назад (в 2006 году), силами местных поисковиков из «Космопоиска», на предполагаемом месте стоянки “Нетопыря” были обнаружены небольшие фрагменты металлических деталей и цилиндрическая башня диаметром 2 метра с круглыми отверстиями. Естественно, что никакого внутреннего оборудования не сохранилось, но по описанию очевидцев это вполне могла быть пулеметная башня танка. Возможно, отдельные детали валяются по местным подворьям. Так что ещё остается надежда, что танк Лебеденко может стать музейным экспонатом хотя бы в виде фрагментов его конструкции.

«Нетопырь» - этим странным словом 100 лет назад в России называли концепт царь-танка, ставшего самой крупной из когда-либо построенных бронированных сухопутных машин. Название своё проект, покоривший сердце российского монарха, получил из-за того, что при переноске модели она напоминала спящую вниз головой летучую мышь.

Весной 2015 года отмечает вековой юбилей один из интереснейших российских проектов начала прошлого века – крупнейшая в мире бронированная сухопутная машина. Разработчик царь-танка инженер Лебеденко после того, как проект был одобрен в ряде инстанций, подарил заводную деревянную модель с двигателем на базе граммофонной пружины императору Николаю II. По воспоминаниям современников, император и инженер «аки дети малые» полчаса гоняли модель по комнате, заставляя машину преодолевать препятствия из 2-3 томов «Свода законов Российской Империи». Аудиенция инженера Лебеденко у императора закончилась тем, что на создание царь-танка «Нетопырь» из казны выделили 210 тысяч рублей.

Проект был весьма необычен по внешнему виду: огромные передние колёса диаметром около 9 метром и 1,5-метровый задний каток. На высоте около 8 метров размещалась неподвижная пулемётная рубка. Ширина Т-образного корпуса составляла 12 метров, на крайних точках корпуса, которые несколько выступали на плоскость колёс, предусматривалась установка спонсонов с пулемётами (один на каждой стороне). Дополнительная пулемётная башня устанавливалась под корпусом. Крейсерская скорость царь-танка должна была составлять 17 км/час.

Использование в проекте таких огромных колёс предполагало, что у машины будет повышенная проходимость. Ходовые испытания это подтвердили: «Нетопырь» ломал березы на своём пути, как спички.

Но выявились у проекта и серьёзные недостатки. Так, управляемый задний каток из-за неверного распределения веса машины и из-за своих непропорционально малых размеров после на испытаниях увяз в болотистом грунте. Его не могли вытащить даже огромные передние колёса, хотя на царь-танк установили 2 трофейных мотора с подбитого немецкого дирижабля по 240 л. с. каждый. Выявился и ещё один недостаток - уязвимость колес при артобстреле.

Такое положение вещей привело к закрытию проекта. Танк забытым простоял до 1928 года, а затем его разобрали на металлолом. Всё оборудование, которое использовалось для изготовления танка заводе в Хамовниках, передали Дмитровскому экскаваторному заводу.

Чтобы судить о том, какой рывок за 100 лет сделала российская военная техника, достаточно посмотреть . И хотя секретная машина пока накрыта брезентом, о некоторых технологических особенностях этой современной бронемашины можно судить уже сейчас.

Царь-танк (также известен как Нетопырь , Летучая мышь , Танк Лебеденко , Машина Лебеденко , иногда также встречается вариант Мамонт или Мастодонт ) - боевая машина, разработанная Николаем Лебеденко в России в - гг. В разработке также принимали участие Н. Жуковский и его племянники, Б. Стечкин и А. Микулин . Строго говоря, танком объект не являлся, а представлял собой колёсную боевую машину. Постройка и испытания танка проводились в 1915 году. По результатам испытаний был сделан вывод об общей непригодности танка к использованию в условиях боя, что привело к закрытию проекта. Построенный экземпляр был впоследствии разобран на металлолом.

Разработка проекта

Проект машины отличался большой оригинальностью и амбициозностью. По воспоминаниям самого Лебеденко, на идею этой машины его натолкнули среднеазиатские повозки-арбы , которые, благодаря колёсам большого диаметра, с лёгкостью преодолевают ухабы и канавы. Поэтому, в отличие от «классических» танков, использующих для передвижения гусеничную ленту , Царь-танк был колёсной боевой машиной и по конструкции напоминал сильно увеличенный орудийный лафет . Два огромных спицевых передних колеса имели диаметр примерно 9 м, задний же каток был заметно меньше, около 1,5 м. Верхняя неподвижная пулемётная рубка была поднята над землёй примерно на 8 м. Т-образный коробчатый корпус имел ширину 12 м, на выступающих за плоскости колёс крайних точках корпуса были спроектированы спонсоны с пулемётами , по одному с каждой стороны (предполагалась также возможность установки пушек). Под днищем планировалась установка дополнительной пулемётной башни. Проектная скорость передвижения машины составляла 17 км/час.

Парадоксально, но при всей необычности, амбициозности, сложности и огромных размерах машины, Лебеденко сумел «пробить» свой проект. Машина получила одобрение в ряде инстанций, но окончательно дело решила аудиенция 8 января (21 января по новому стилю) 1915 года у Николая II , во время которой Лебеденко подарил императору заводную деревянную модель своей машины с двигателем на базе граммофонной пружины. По воспоминаниям придворных, император и инженер полчаса «аки дети малые» [ ] ползали по полу, гоняя модель по комнате. Игрушка резво бегала по ковру, легко преодолевая стопки из двух-трёх томов «Свода законов Российской Империи ». Аудиенция кончилась тем, что впечатлённый машиной Николай II распорядился открыть финансирование проекта. Было выделено 210 тыс. рублей . Деревянную модель танка, изготовленную Лебеденко для демонстрации императору, Николай II оставил себе. Дальнейшая судьба модели неизвестна.

Реализация проекта

Конструкторское бюро по Царь-танку работало в Москве по адресу: Садово-Кудринская, д. 23. Детали танка изготавливались на заводе в Хамовниках .

Работы под императорским патронажем шли быстро - машина вскоре была изготовлена в металле и с конца весны 1915 года скрытно собиралась в лесу у станции Орудьево к северу от Дмитрова . 27 августа (9 сентября) 1915 года были проведены первые ходовые испытания. Применение больших колёс предполагало повышенную проходимость всего устройства, что подтвердилось на испытаниях - машина ломала березы, как спички. Однако задний управляемый каток, в силу своих малых размеров и неверного распределения веса машины в целом, почти сразу после начала испытаний увяз в мягком грунте. Большие колёса оказывались неспособны вытащить его, даже несмотря на применение мощнейшей по тем временам двигательной установки, состоявшей из двух трофейных моторов «Майбах » по 240 л. с. каждый (куда более мощных, чем использовавшиеся на других танках Первой мировой войны ), снятых с подбитого немецкого дирижабля (вероятно, Mb.IV /IVa). Также испытания выявили казавшуюся впоследствии очевидной значительную уязвимость машины - главным образом колес - при артиллерийском обстреле, особенно фугасными снарядами. Все это привело к тому, что уже в сентябре проект был свёрнут в результате отрицательного заключения Высокой комиссии, однако Стечкин и Микулин все же занялись разработкой нового двигателя (АМБЕС) для машины. Впрочем, эта попытка не увенчалась успехом, равно как и попытки сдвинуть Царь-танк с места и вытащить его из района испытаний.

Вплоть до 1917 года танк стоял под охраной на месте испытаний, но затем из-за начавшихся политических катаклизмов о машине забыли и больше не вспоминали. Конструкторские работы по ней больше не велись, а огромная сюрреалистическая конструкция построенной боевой машины ещё 7 лет ржавела в лесу, на месте испытаний, пока в 1923 году танк не был разобран на металлолом .

Оценка проекта

Надо сказать, что судьба танка Лебеденко в целом схожа с судьбами любых опытных образцов, разрабатывавшихся во время, когда ещё не существовало не только устоявшихся канонов проектирования таких боевых машин, но и как таковой их концепции. Этим отчасти объясняется парадоксальная на первый взгляд ситуация, когда амбициозный и технически сложный проект изначально виделся весьма перспективным, получил одобрение в высоких инстанциях и даже был реализован, но постфактум оказался очевидно провальным.

Уже при первых испытаниях налицо стала невероятная уязвимость этой машины - простой залп шрапнели по спицам колёс гарантированно выводил танк из строя. А при удачном попадании в ступицу , колеса машины вообще складывались как карточный домик [ ] . При этом колоссальные размеры танка и невысокая скорость передвижения делали его идеальной мишенью. Размеры же предопределили невысокую проходимость машины. Соответственно, скрытая переброска таких колоссов к фронту тоже представлялась маловероятной. Таким образом, единственный успех, на который могли рассчитывать боевые машины Лебеденко, будь они построены серийно - психологический эффект. Несомненно, подавляющему большинству простых солдат тех лет подобная машина могла разве что присниться в кошмарных снах. Правда, серийное производство машин Лебеденко тоже представляется маловероятным - всё упиралось в отсутствие мощных двигателей, да и страна вряд ли осилила бы производство таких машин.